Невеликі оповідання

[lesjok]

Джей Рип

Благодарность

Шерстяное одеяло, что ему недавно дали в благотворительном фонде, удобно обнимало его плечи, а ботинки, которые он сегодня нашел в мусорном баке, абсолютно не жали.
Уличные огни так приятно согревали душу после всей этой холодящей темноты...
Изгиб скамьи в парке казался таким знакомым его натруженной старой спине.
«Спасибо тебе, Господи, — подумал он, — жизнь просто восхитительна!»

Эндрю Э. Хант

Решающий миг

Она почти слышала, как двери ее тюрьмы захлопываются.
Свобода ушла навсегда, теперь ее судьба в чужих руках, и никогда ей не увидеть воли.
В голове ее замелькали безумные мысли о том, как хорошо бы сейчас улететь далеко-далеко. Но она знала, что скрыться невозможно.
Она с улыбкой повернулась к жениху и повторила: «Да, я согласна».

Тина Милберн

Постельная история

— Осторожнее, детка, он заряжен, — сказал он, возвращаясь в спальню.
Ее спина опиралась на спинку кровати.
— Это для твоей жены?
— Нет. Это было бы рискованно. Я найму киллера.
— А если киллер — это я?
Он ухмыльнулся.
— У кого же хватит ума нанять женщину для убийства мужчины?
Она облизнула губы и навела на него мушку.
— У твоей жены.

Джеффри Уитмор

В больнице

Она с бешеной скоростью гнала машину. Господи, только бы успеть вовремя.
Но по выражению лица врача из реанимационной палаты она поняла все.
Она зарыдала.
— Он в сознании?
— Миссис Аллертон, — мягко сказал врач, — вы должны быть счастливы. Его последние слова были: «Я люблю тебя, Мэри».
Она взглянула на врача и отвернулась.
— Спасибо, — холодно произнесла Джудит.

Барнаби Конрадеще

В саду

Она стояла в саду, когда увидела, что он бежит к ней.
— Тина! Цветочек мой! Любовь моей жизни!
Наконец-то он это произнес.
— О, Том!
— Тина, мой цветочек!
— О, Том, и я тоже люблю тебя!
Том приблизился к ней, встал на колени и быстро отодвинул ее в сторону.
— Мой цветок! Ты же наступила на мою любимую розу!

Хоуп Эй Торрес

Додано через 3 хвилини
Рандеву

Зазвонил телефон.
— Алло, — прошептала она.
— Виктория, это я. Давай встретимся у причала в полночь.
— Хорошо, дорогой.
— И пожалуйста, не забудь захватить с собой бутылочку шампанского, — сказал он.
— Не забуду, дорогой. Я хочу быть с тобой сегодня ночью.
— Поторопись, мне некогда ждать! — сказал он и повесил трубку.
Она вздохнула, затем улыбнулась.
— Интересно, кто это, — сказала она.

Николь Веддл

Судьба

Был только один выход, ибо наши жизни сплелись в слишком запутанный узел гнева и блаженства, чтобы решить все как-нибудь иначе. Доверимся жребию: орел — и мы поженимся, решка — и мы расстанемся навсегда.
Монетка была подброшена. Она звякнула, завертелась и остановилась. Орел.
Мы уставились на нее с недоумением.
Затем, в один голос, мы сказали: «Может, еще разок?»

[Martin]

Я просто стою але відчуваю як позаду хтось є, я відчуваю ззаду тепло, не таке як від вогню не таке як від газової плити коли грієшся бо змерз, внутрішнє тепло, воно ніжно просякало мене починаючи зі спини і занурюючись глибше…доходячи аж до шиї віддаючи у вухах, я різко повернувся щоб побачити що там. Там стояла вона,вона розкішна ніжна і моя, стояла переді мною просто усміхаючись і цього було достатньо цілком. Навколо нас не було ні душі та не те шо ні душі, не було нічого не було землі не було неба…нагадувало простір, просто безликий простір кольору спокійного неба,навколо літали маленькі часточки схожі на бабине літо але не то, вони літали повільно але деякі летіли дуже швидко але ні одна з них не підлітала близько до нас, видно у них були свої справи… А вона просто дивилася. Але тут її губки заворушились і почала вона з запитання.
- що ми будемо робити далі?
- все просто, я буду стояти і якщо будуть летіти удари долі чи уламки людський слів які ранять, я стою, а ти стоїш позаду мене…
- але ж це боляче. Не давши договорити сказала вона
- трішки але на це в тебе є я.
- а мені що робити?
- коли щось таке стається ти стоїш позаду і обіймаєш мої плечі, тулишся до мене усім тілом,щоб я відчув тебе, це не дасть мені впасти, дозволить вистояти і навіть більше я буду кращим ніж був до того.
- правда…?
- так. Ти все хороше що є в мене, ти все ніжне шо я маю, у тобі є велика сила яка лікує від всього на світі…ти кохання моє…з кількох мільярдів людей на нашій планеті я знайшов тебе одну,а значить для мене ти краща за них усіх, а значить ти як лікувальний еліксир і зразу моє щастя яке я повинен берегти, не подібно тому як бережуть склади платини в сейфах чи сховищах а щось інше…подібне на захист квітки, але і це не приклад…просто любити тебе, берегти тебе, кохати тебе…
- а якщо станеться так що поранять мене…?
- тоді я заберу тебе від усіх і буду лікувати до повного одужання
- як?
- так як ти мене лікуєш мене) поцілунками, добрими словами, ніжними дотаками, я теж можу лікувати…ти знаєш це але я не можу лікувати себе, це егоїстично і неправильно але найголовніше що це неможливо…якщо не буде тебе то з часом я просто впаду… впаду без сили і в ранах тому що чоловіку потрібно захищати когось, так він влаштований, і як добре він би не захищав себе все ж уламки десь колись тай проскочать…а вилікувати він себе не зможе…
Я говорив це не задумуючись за те що говорю, не думаючи про те що під ногами немає землі а над головою нема ні неба ні стелі, кругом літає псевдо бабине літо, це для мене було неважливо, я просто говорив, і слова здались мені спочатку незрозумілими але в яких була суть.Договоривши це я почув як вона посміхнулась., і все навколо почало світлішати за долю секунди я побачив перед очима щось схоже на перешкоди, відчуття своїх повік які ніби були під вагою, відкриваю і бачу що я лежу на ліжку накритий ковдрою, за вікном вже піднялось сонце і освітлює прекрасний сонячно-літній день, сонця так багато що воно поділилось ним і закинуло пару одиниць свого проміння в мою спальню, але саме головне перед моїми очима лежить вона, героїня мого сну, моя рідна і кохана, яку в сні я дав слово захищати. На її обличчі була хороша посмішка і видно що вона прокинулась швидше за мене – невже я говорив уві сні…) ох… напевно вона чула, якщо не все то частину точно…я вже подумав щось сказати але усміхаючись першою мовила вона.
- так і зробимо=)

Один продавец, стоявший за прилавком своего магазина, рассеянно смотрел на улицу. Маленькая девочка подошла к его магазину и буквально прилипла носом к витринному стеклу. Её глаза заблестели от восторга, когда она увидела то, что искала. Она вошла внутрь и попросила, чтобы ей показали бусы из бирюзы.
— Это для моей сестры. Вы можете красиво завернуть их? — спросила девчушка.
Хозяин с недоверием посмотрел на малышку и спросил:
— А сколько у тебя денег?
Без тени сомнения она вытащила из кармана платочек, высыпала из него на прилавок всю содержащуюся там мелочь и спросила, счастливо улыбаясь:
— Этого хватит?
Там было всего несколько мелких монет. Но девочка с гордостью продолжала:
— Знаете, я хочу подарить это своей старшей сестре. С тех пор как умерла наша мама, сестра заботится о нас, а на себя у нее не остается времени. Сегодня день ее рождения и я уверена, что она будет счастлива получить такие бусы, они очень подойдут под цвет еe глаз.
Мужчина взял бусы, пошел в глубь магазина, принес футляр, положил туда бирюзу, обернул синей лентой, завязав бантик.
— Держи! — сказал он девочке. — И неси осторожно!
Девчушка выбежала счастливая и вприпрыжку понеслась к дому. Рабочий день подходил к концу, когда порог того же магазина переступила молодая девушка. Она положила на прилавок знакомый продавцу футляр и отдельно оберточную бумагу и развязанный бант.
— Эти бусы были куплены здесь? Сколько они стоили?
— А! — сказал хозяин магазина, — стоимость любого изделия в моем магазине — это всегда конфиденциальный договор между мной и клиентом.
Девушка заявила:
— Но у моей сестры было только несколько монет. Бусы из настоящей бирюзы, так ведь? Они должны стоить очень дорого. Это нам не по карману!
Мужчина взял футляр, с большой нежностью и теплотой восстановил упаковку, вручил девушке и сказал:
— Она заплатила самую высокую цену… Больше, чем мог заплатить любой взрослый: она отдала всё, что имела.
Тишина заполнила маленький магазинчик, и две слезы скатились по лицу девушки, сжимающей в дрожащей руке небольшой сверток…

[Стечкин]

НЕ СУЙСЯ!
Если Бог есть, он виноват сам.
У.Эко

Я отщелкнул пустой рожок и, не глядя, протянул руку за новым. Русский дал два. Правильный русский, знает - патронов много не бывает. Особенно теперь. Я зарядил автомат, сунул запасную обойму в карман и прислушался. В туннеле поутихло, твари взяли тайм-аут. Русский осторожно толкнул дулом автомата дверь, на секунду выглянул и сразу отпрянул.

- Отползли, сволочи, - удовлетворенно пробормотал он, снимая противогаз. - Perekur!

Последнее было сказано по-русски, и я не сразу понял, что он имеет в виду. Появившаяся на свет мятая пачка "Кэмела" объяснила все лучше слов. Парни с облегчением стаскивали маски-респираторы и тянулись за сигаретами. Пачку размели в миг, брали по две и прятали одну за ухо. Zanachka - так это называл русский. Удивительно быстро въедаются в нас чужие привычки. Даже Патер угостился и сейчас дрожащими руками прикуривал.

Короткий отдых, последняя, быть может, передышка.

Место у нас хорошее. С точки зрения обороны, просто таки идеальное: длинный, пустой туннель с бронированной дверью в конце. За дверью мы, а в туннеле твари. Вот и вся диспозиция.

Ритмичный стук из-за двери заставил всех замереть. Началось? Я осторожно выглянул за порог. Зловещая бетонная кишка, до поворота метров пятьдесят, пятьдесят гребаных метров, заваленных мертвыми тварями. Неподалеку, в луже черной крови подыхает козлорогий. Голова его медленно поворачивается из стороны в сторону, сухо ударяясь закрученными рогами в бетонный пол: тук - поворот, тук - поворот, тук... Как метроном. Ноги и вся нижняя часть туловища покоятся в двух шагах от твари. С верхней половиной их соединяет тонкая перемычка темно-зеленых потрохов. Агония.

Кивком успокоив ребят, я присел у стены и закрыл глаза...

***

Что любопытно, сначала даже внимания не обратили. Да и чему тут удивляться, разве кто-то саранчи не видел? А что много ее, и не сезон - так всякое бывает. Разобрались с саранчой быстро, и то, что полезла она сразу по всему миру, списали на причуды изнасилованной экологии. Дальше пошли жабы и мухи. С ними проблем было больше, но тоже справились.

В это время зашевелилась церковь, смекнули епископы, что дело неладно, разглядели в напастях знакомый почерк. Взвыли о Страшном Суде. Служения, молебны затеяли, круглосуточные проповеди по ТВ... Панику сеять принялись. Представляю, что творилось в мире.

Мое подразделение на начало представления не попало, хотя уж нам-то сам бог велел. Все это время мы как оглашенные скакали по джунглям Бирмы, гоняясь за остатками экипажа НЛО, сбитого японскими истребителями. Инопланетяне оказались прыткими и заставили побегать. Приказано было взять живым хоть одного: тарелка оказалась неизвестной системы, и яйцеголовым не терпелось побеседовать с новыми братьями по разуму. Японцам не терпелось тоже, поэтому они постоянно сновали где-то рядом. Не подфартило узкоглазым, гостей "встретили" мы. А уже когда саркофаги со свежепоймаными гуманоидами грузили в вертолет, к лагерю вышел русский. В зеленом камуфляже, с портативной рацией и автоматом системы "Kalash". Попросил podbrosit до города. Ученым-этнографом представился. Заблудился, дескать. Во время беседы косился на саркофаги и непрерывно щелкал вмонтированной в пуговицу фотокамерой. Парни ржали, как лошади, а какой-то остряк заявил, что мы и сами геологи. Для убедительности русскому продемонстрировали точно такую, как у него, военную рацию. Подбросить "этнографа" геологи согласились и быстро попрыгали в вертолет, пока на огонек не явились японские геодезисты.

Удивительно много ученых собралось в Бирме за последние дни, хоть конгресс устраивай. В каком-то смысле, мы действительно ученые. Скажем, ученые-практики. Носимся по всему свету в поисках инопланетян, призраков, снежных людей, нежити и прочей аномальщины. Поймаем и изучаем, изучаем, изучаем... Потом уничтожаем. Так спокойнее. Насколько я знаю, и японские, и русские "аномалы" поступают точно так же.

Вертолет доставил нас в Индию, где мы столкнулись с первыми признаками катастрофы. Средства массовой информации хором верещали о Конце Света. Мир захлестнула волна невиданных эпидемий. Пришлось неделю просидеть в карантине на аэродроме в ожидании спецрейса. За это время медики взяли под контроль ситуацию и вовсю вакцинировали население планеты. У нас, между тем, тихо умерли отловленные гуманоиды, и парни с руганью законсервировали останки. Русский этнограф бескорыстно помогал дельными советами по бальзамированию, не переставая щелкать камерой.

Когда, наконец, вернулись в Штаты, по миру уже текли кровавые реки. В буквальном смысле: вода в реках превратилась в кровь! К этому моменту только грудные дети не знали, что Господь выступает на бис с "египетским вариантом" в масштабах всей планеты. Церковники охрипли от призывов и внезапно раскололись на две враждующие фракции: часть призывала к всеобщему покаянию, но большинство сорвали с себя рясы и, потрясая кулаками, ударились в богоборческую ересь. В связи с резким нарушением водоснабжения начались массовые беспорядки, но армия с ситуацией справилась: был введен нормированный водный паек, а ученые доказали, что выделенная из "кровавой воды" жидкая фракция вполне пригодна для питья.

Наверное, именно тогда Судья разозлился по-настоящему. В дело было пущено все: громы и молнии, ураганы и тайфуны, град размером с яйцо и ядовитые кислотные ливни. В разных концах Земли рванули три атомных электростанции, загорелось подземное нефтяное море в Аравии, вулканы превратили Полинезию в пепел. В одну ночь ушло под воду Соединенное Королевство, а в России полыхнула тайга. Треть населения Земли погибла в течение двух страшных недель, но человечество держалось.

Нас, сразу по приезде, забыв в суматохе про русского, откомандировали на охрану сверхсекретного полигона. Вот тут-то и началось самое интересное. На закрытом инструктаже, где из всего подразделения присутствовали только я, как командир, и русский (как он туда проник я так и не понял), было объявлено, что на полигоне ведутся работы по созданию Оружия Возмездия. Говоря о возмездии, толстый генерал гневно двигал бровями и посматривал вверх, из чего мы сделали вывод, что мстить он собирается ни кому иному, как Господу нашему, Богу!

Вскоре все выяснилось окончательно. Оказывается, не так давно ученые обнаружили в космосе недалеко от Земли некую Сущность. Исследовав и изучив ее насколько возможно, сопоставив тысячи самых различных факторов, проанализировав всевозможные проявления ее деятельности, яйцеголовые вынесли вердикт: означенная Сущность и есть наш Создатель. Новое знание так шокировало всех причастных людей, что они первое время и не знали, что с ним делать.

Его Всемогущество не оставил выбора.

Когда катастрофа приобрела глобальный масштаб и неотвратимость гибели рода людского стала очевидна, люди решили драться. Смешно? А что оставалось? Пока человечество выло от боли и захлебывалось в крови, пока ученые с военными решали, что и как делать мы, "аномалы", несли непривычную и нудную охранную службу.

Не скучал один русский: исправно отстаивая свои вахты, он исчезал в недрах базы и выныривал порой в обнимку с такими людьми, к каким и подойти страшно. Важные военные чины, высоколобые ученые шишки и рядовые техники равно уважительно относились к добродушному и умеренно любопытному русскому. Дошло до того, что однажды очкастый лаборант передал через меня микрочип для его фотокамеры. Каково?!

Самое страшное началось вчера. Господь ввел в игру свои ударные силы. Сначала наступила тьма, солнце просто не взошло утром. Уставшие от отчаяния люди не успели даже по-настоящему испугаться. Ужас пришел чуть позже, когда из-под земли полезли твари. Козлорогие.

Их брали обычные пули, но чтобы убить козлорогого, требовалось всадить в него полрожка. Гораздо лучше, как выяснилось, действовало серебро. Серебряными пулями нас снаряжают года с восемьдесят девятого, с тех пор, как в Бухаресте, в бою с валашскими стригоями, полег целый отряд. Гранаты годятся тоже. Но гранат осталось совсем мало.

И мало осталось нас. Сержант Джипс, ветеран, серьезный неразговорчивый боец, девять лет прослуживший со мной в отряде. Патер, наш капеллан и экзорцист в одном лице; как его звать, парни не помнят, давно называют просто Патером. Китри, или Железная Китри, единственная женщина в подразделении, крупнейший специалист по нежити, снайпер, врач-вампиролог. Уганда, родом действительно из Уганды, где родился сыном шамана; рано обнаружил эфирные способности и был продан в спецотряд отцом за сто пятнадцать долларов пять лет назад, чуть не ребенком. Януш и Френсис, польско-французский дуэт, перевелись к нам совсем недавно из "голубых касок", крепкие боевые ребята, абсолютно без каких-либо необычных способностей, но невероятно живучие. И, конечно, русский этнограф Базиль, по морщинкам у глаз и манерам, в чине не ниже майора. Итого семеро, со мной - восемь. Джипс ранен в ногу, два часа назад козлорогий вонзил в нее клыки, нога онемела, и дальше идти Джипс не сможет. Патер слегка потерял Веру, Уганда - фамильные четки из мелких запястных костей. Такая вот команда.

***

- Джипс, спроси, скоро они там?

Устройство связи в моем шлеме вышло из строя, и я постоянно дергал сержанта. Джипс забормотал под нос, вскоре откликнулся:

- Заканчивают. Просили продержаться пару часов.

- Хана, значит, - резюмировал Уганда.

Что верно - то верно, два часа нам не продержаться, будь нас даже втрое больше, и имей мы гору оружия. Я посмотрел на русского.

- Что скажешь, Базиль?

- Василий, - механически поправил русский. - Отходить надо, капитан. Заклинивать дверь и отходить. Но кого-то оставить для прикрытия.

Джипс прикурил припасенную сигарету от собственного окурка, пощупал раненую ногу. Кивнул.

- Патронов оставьте.

Я снял с пояса одну из трех оставшихся гранат, кинул сержанту. Джипс покрутил гранату в руках, протянул Патеру. Священник перекрестил ее, капнул из пузырька святой воды. Он уже не верил, что это помогает, и выполнял свои функции механически. "Заряженная" граната перекочевала к Уганде, тот пробормотал над ней коротенький наговор и, наконец, отдал Джипсу. Патронов у Джипса оставалось почти два рожка. Больше не дали.

Из-за двери донеслись новые звуки - что-то негромко чавкало и цокало. Я выглянул. Козлорогие крались по "кишке", стараясь держаться стен, как будто стены моги защитить в этом узком пространстве. Когда копыта попадали в потроха их погибших предшественников и раздавался этот омерзительный чавкающий звук. Я плотно закрыл дверь.

- Пора.

Сержант снял шлем, задумался на секунду, в своей обычной обстоятельной манере, достал из-под рубашки жетон, протянул добро мне. Потом отвернулся и, не говоря ни слова, принялся закручивать колесо замка на двери.

Мы отступили. Только Патер ненадолго задержался.

Туннель шел немного под уклон и каждые двадцать метров поворачивал градусов на сорок пять. По большой спирали мы спускались все дальше под землю.

- Говорят, Папа застрелился, - нарушил молчание Патер после четвертого поворота.

Базиль хмыкнул.

- Наш Патриарх тоже свихнулся. В буддизм обратился.

Китри нахмурилась. Ей тяжелее всех, она до сих пор не верит, что тот, кто все затеял, затеял это всерьез. Считает все происходящее испытанием. Как с Иовом. Умом понимает, что это не так, а душой не приемлет. Китри верит в Бога до сих пор, верит в его прощение и доброту. Как ей не верить, если еще девчонкой она едва не была сожрана стаей слетевших с нареза упырей. Дом Китри стоял на отшибе маленького городка в Мэне. Когда пришли вурдалаки, против них были только папин дробовик, мамин кухонный топорик и вера Китри. Родители и сестры были растерзаны на глазах у Китри, а саму ее спасло распятие. Шестилетняя девочка зажала крестик в кулаке и просидела в духовке кухонной печи без еды и воды три дня. Днем упыри заклинивали крышку духовки и уходили спать в подвал, а по ночам водили страшные хороводы вокруг убежища. На четвертое утро команда Вудса истребила стаю и спасла девочку. Конечно, Китри верит в Бога... верит Богу. И теперь ей нелегко.

Кому все равно - так это нашим "голубым каскам". Трусят в ногу. У Януша за спиной гранатомет с одним зарядом, у Френсиса в рюкзачке добытая русским "С4", килограммов двенадцать. Невозмутимые и рациональные, как машины. В наше подразделение их отобрали именно за эти качества. Таких не напугаешь никакой нечистью. Парни служили в миротворческой миссии ОНН в Йемене. Однажды во время ночного патрулирования они наткнулись на дэва. Демон против миротворцев ничего не смог. В себя он пришел только на допросе. После этого знающие люди рекомендовали прытких миротворцев в спецподразделение "Аномал".

За очередным поворотом обнаружилась новая дверь. Тварей пока не было слышно, но никто не сомневался - долго ждать их не придется.

- Оставим немного "пластика", капитан? - предложил Френсис. - У меня детонаторы с датчиками движения остались. Все равно назад нам не идти.

Он сказал это спокойно и деловито, будто говорил о предстоящем ужине а не о скорой и неизбежной смерти.

- Валяй.

Сам я попытался связаться с генералом через шлем Джипса. Рация работала, но генерал не отвечал. Плохо.

Уганда закрыл дверь, повесил на колесо амулетик из перьев. Я помню, первое время его амулетики вызывали в отряде смех. Смеялись, пока однажды, на глазах у всех, свежий и очень проворный зомби не рассыпался в прах, едва прикоснувшись к нему. Все неживое при контакте с амулетиком становилось окончательно мертвым.

- Готово, - Януш сложил остатки взрывчатки в рюкзак, прищурился, что-то прикидывая, - когда рванет, тут завал метров на тридцать будет. Надежнее не придумаешь.

Мы отошли за поворот, и он нажал кнопку на радиопульте, включая детонаторы. Поворот. Поворот. Еще поворот и очередная дверь. Тут тоже оставили немного взрывчатки и амулетик.

Дальше шли без остановки еще минут десять. Я удивлялся про себя: зачем построена эта бесконечная спиральная кишка? Наверное, строители лет пятьдесят назад думали, что здесь наши храбрые парни будут отстреливаться до последнего патрона от коммунистических русских. И что? Вот он, русский, пыхтит бок о бок со мной, тащит свой давно бесполезный "Kalash", почти несет окончательно павшую духом Китри и ухитряется при этом материться на великолепном албанском. И атакуют нас вовсе не коммунистические орды, а Божественные полчища Адских Тварей...

Рефлексы - невероятно полезная штука. Я успел уйти вбок от метнувшегося из-за поворота козлорогого, краем глаза замечая, что приклад русского автомата уже летит в оскаленную пасть. Базиль разберется, можно не сомневаться. Главное - впереди! Откуда там козлорогие?

Януш бросил сразу две гранаты, они отскочили от стены и укатились за поворот. Спаренный взрыв на несколько мгновений заглушил глухие удары за спиной. Оставив тварь заботам русского, мы бросились вперед. Здоровенная дыра зияла прямо в стене туннеля. Из дыры перли козлорогие.

- Назад! - крикнул я, понимая, что назад нельзя, что сзади тоже твари и наша же собственная взрывчатка.

- Вперед! - заревел русский, появляясь у меня из-за спины и размахивая размочаленным автоматом.

Френсис и Януш синхронно упали на одно колено и принялись палить в дыру, не жалея патронов. В это время сзади тихо, но тяжело ухнуло. Пол дрогнул так, что Патер не удержался на ногах.

- Вперед! Вперед! - орал русский, бросив, наконец, свое оружие и подхватив Китри и Патера.

Пространство впереди расчистилось на доли секунды, и мы успели проскочить. "Голубые каски" были последними, они пятились, продолжая палить по лезущим из дыры тварям. Мы отходили все быстрее, а Френсис с Янушем отставали. Очередной поворот, и, оглянувшись, я не увидел их сзади, хотя продолжал слышать выстрелы. Еще через минуту бахнул гранатомет, и выстрелы прекратились. Впереди показалась очередная дверь.

***

Патер совсем расклеился. Он плакал и молил о прощении, но не думаю, что его молитвы были услышаны, лавочка закрылась. Китри жалась к русскому и была немногим лучше. В глазах ее за напускным безразличием пряталась сумасшедшинка. Эх, Железная Китри... Русский был возбужден и пьян от боя, временами он скалился и порыкивал. Я был рад, что русский за нас. Зато Уганда держался на удивление спокойно для девятнадцатилетнего мальчишки из джунглей. Он шагал впереди твердо и уверенно, как на плацу, ритмично позвякивая металлическими деталями снаряжения.

- А-А-А-А-А-А! Помогите! Прости, Боже! - Голос в моей голове раздался так неожиданно, что я едва не подпрыгнул. Кричал генерал. Твари проникли на базу.

- Вперед, бегом! - скомандовал я своим. - Генерал, доложите обстановку! Что там?

Но генерал не слышал меня, он жутко вопил и просил пощады.

- Мы близко, - крикнул на ходу Базиль. - Через две двери операционный зал.

Он кажется не заметил, что оружия у него больше нет. Никакого. Я хотел сказать ему об этом, но промолчал. Какой смысл? Жить нам оставалось несколько минут от силы, и расстраивать перед смертью хорошего человека показалось мне гнусным. Да и чем я мог помочь. Пустой на треть обоймой? Ведь у него не было даже автомата.

Но я недооценил русского. Пробегая мимо пожарного щита, он сорвал на ходу огромный красный топор. Улыбка его стала совсем безумной. С топором Базиль выглядел еще уверенней и надежней, чем с родным автоматом.

Голос генерала оборвался. За спиной нарастал топот козлорогих. У предпоследней двери Патер остановился. Я почувствовал это спиной и оглянулся на бегу, а затем вовсе притормозил. Священник положил пистолет на пол и достал из-за пазухи крупный деревянный крест, которым изгнал не одного демона. Вот и все. Я был уверен, что теперь эта деревяшка стала такой же бесполезной, как и молитва. Но Патер выставил крест перед собой и начал: "Отче наш...". Из-за угла вылетела свора тварей.

Я заблокировал дверь и быстро догнал остальных.

***

Китри пропала без единого звука. Только что я слышал ее дыхание за спиной - и вот уже там никого нет. Отстала? Оступилась? Погибла? Возвращаться было смешно.

На двери в операционный зал русский набрал секретный код. Изнутри открывать, по всей видимости, было некому. Шлем, наследство Джипса, молчал. Дверь отъехала в стену, и мы ворвались внутрь. Операционный зал представлял собой огромное помещение в форме кольца, заставленное компьютерами и прозрачными тактическими панелями. В центре, за бронированным стеклом, я увидел Ракету.

Трупы высших военных валялись на полу вперемешку с тварями. Генералы хорошо поторговались со смертью. Несколько козлорогих рвали кого-то справа от нас. Уганда, не теряя темпа, бросился прямо на них. Очередь серебра свалила двоих, а третий, гигантским скачком преодолев десяток метров, оказался прямо перед бойцом. Уганда успел выстрелить твари в морду, но в тоже мгновение когтистая лапа полоснула его по горлу.

Больше тварей в зале не было. Базиль достал из кармана клочок бумаги с длинным рядом цифр и протянул мне.

- Это код доступа, - он кивнул на Ракету. - Все очень просто.

Затем в последний раз окинул взглядом помещение, оглянулся на дверь и спокойно сказал:

- Ну, ты разбирайся, а я там пригляжу... Закрой за мной. И заблокируй на всякий случай.

И ушел назад с пожарным топором в руках.

Я приблизился к стеклу.

Чем начинили Ракету яйцеголовые и какие координаты задали военные - я не знал. Но зато я знал другое: они верили в то, что делают. На сохранившихся мониторах мигала одинаковая надпись: "Шахта открыта. Цель задана. Подтвердите запуск". За дверью послышался яростный вой, но кто его издавал - тварь или русский - было не ясно. Я чувствовал, что время еще есть, в такие секунды очень ясно ощущаешь окружающий мир, и можно даже заглянуть на миг в будущее. Я знал, что русский продержится, сколько надо, продержится с топором в руках и даже без топора, с одними кулаками. С такими кулаками он будет стоять против всего Ада и всего Неба. И выстоит. Так что у меня было время...

Оружие Возмездия смотрело в небо, где прятался наш недобрый бог. На боку Ракеты красной краской по-русски метровыми буквами было написано: "Ne suysia!" Жалко, что мне никогда не узнать значение этого ругательства.

На ближайшем компьютере я подтвердил запуск, введя цифры с бумажки русского.

Низкий гул заполнил помещение, шахту заволокло дымом, в котором мигали красные сполохи. Оружие Возмездие отправилось к цели.

Я стоял в разгромленном зале, среди трупов людей и демонов, и думал о Боге, с которым мы не ужились. Мне не было жалко его, я жалел людей, погибших в этой войне. Своих друзей и миллионы, миллиарды других. Казалось, что я, убийца бога, остался один на всей Земле. От огромного, кричащего одиночества захотелось плакать.

И тогда могучий удар сотряс дверь. Все было правильно: русский продержался ровно столько, сколько было нужно. Теперь пришел мой черед. Я не стал ждать пока твари вынесут дверь, достал пистолет, проверил обойму и нажал кнопку на панели.

Огромного, буро-зеленого, я в первый момент принял его за тварь. С ног до головы заляпанный кровью козлорогих, с оскаленным кровавым ртом, в котором не осталось ни одного зуба, с разодранной щекой и в порванной в клочья одежде, с прежним веселым безумием в глазах и с красным пожарным топором в руке, передо мной стоял русский. На плече он держал согнутую пополам, полумертвую, но все же живую, Китри.

- А вот и мы, - сказал русский шепеляво. - Ну как, стрельнул?